Утро. Он
ненавидит это утро всеми фибрами своей измученной души. Приходя, оно отбирает у
него самое важное. Иллюзию счастья. Человек не спешит открывать глаза,
прокручивая в голове обрывки недавнего сна, в редакцию еще не скоро, можно
позволить себе это. В жизни уже мало чего осталось, что он может позволить
себе. Молодое, но уже изрезанное морщинами лицо, искажает гримаса любви и боли.
Человек не
шевелится. Проходит несколько часов, прежде чем он приходит в чувство. Движение
пальцами, через силу. Медленно поднимается и садится на кровати. Сейчас самое
страшное – открыть глаза. Задержав дыхание как перед прыжком в воду, последний
рывок – распахивает веки. Тут же жмурится от заливающего глаза света - уже позднее утро. Бросается к окну и плотно
задергивает шторы. Снова темно. Иллюзия ночи.
Медленно
обвел взглядом комнату. Взгляд остановился на самом дальнем углу. Вещи там до
сих пор оставались не тронутыми, вот уже второй год. Все так, как она оставила,
когда уходила на какой-то важный семинар. Небольшое зеркало, валяющиеся рядом
кисти, в спешке не убранные, оставленная задача на «потом» которое так и не
наступило. Целая выставка из всяких баночек с кремами лаками и прочей мелочью.
Палетка. И, не понятно откуда там взявшийся лист пергаментной бумаги, на которой
она любила рисовать углями. Она была одаренным художником, его горячо любимая
женщина, будущая, но не ставшая ею жена.
В остальном
же в комнате царил полный хаос, он не слишком утруждал себя уборкой. Пол и стол
был усыпан бумагами, стояла переполненная пепельница с вываливающимися из нее
окурками. Над столом висела фотография. Подходя, мужчина в который раз
вгляделся в застывшее на ней лицо. Она была не слишком красива, но у нее были
удивительные глаза, напоминающее спокойное темно-синее море. Не отрывая глаза
от снимка, он нашел под бумагами сигареты и закурил. Глубоко вдыхая едкий дым,
уронил слезу куда то в бесконечность этой бездны. Она, казалось, словно
засасывала его, разворачиваясь
непроглядной воронкой прямо под ногами.
Окурок
обжег пальцы, выругавшись, уронил его в пепельницу. Противно запищали часы, уже
одиннадцать утра. Пора на работу, в прошлом обожаемую им, а сейчас потерявшую
смысл. Натянув какие-то вещи, без разбору вытянув из кучи одежды в шкафу, он
вышел из квартиры. По дороге пнул с дороги пустую бутылку от какого-то
дешевого пива, хотя она вроде как и не
виновата в человеческой беде.
Город уже
давно проснулся, жизнь кипела. А мужчина шел в своем маленьком мире, в котором она
давно уже замерла, утратив свою быстротечность и краски.
На работе тупо
пялился в монитор, ища подходящие слова, что толпились в его душе. Слова кричали,
требовали немедленного выхода, грозя разорвать на куски. Мужчина решил дать им
свободу. Пальцы потянулись к бумаге и он начал оживлять мысли, уже сложившиеся
в его голове, ни секунды не думая. Под его пальцами, прямиком из души
выливалась эта горечь.
Откинувшись
на стуле, он пробежал глазами по строчкам. Как будто бы стало легче, но это
самообман. В комнату постучали, заглянула уборщица. Резко встав, он вышел из кабинета, не желая находиться
рядом с кем-то. Немолодая женщина, оставшись в одиночестве начала уборку.
Собрав со стола бумаги, она невольно зацепилась взглядом за только что исписанный
лист. Вздохнув, она положила его обратно
на стол, продолжила свои дела.
«А ведь
ты до сих пор мне снишься, знаешь...
Так
нечетко, маня в тишине
Мимолетным
виденьем, рассыпавшись в прах
Незаметно
в ночи исчезаешь...
Ты
ворвавшись в мой сон на минутку
Заставляешь
забыть обо всем
Все те же
истории, шутки...
Как в той
сказке, где были вдвоем.
А я не
знаю что мне делать, как жить дальше
После
таких счастливых, но терзавших душу снов
Так
хочется кричать, так хочется как раньше,
Все к
черту... Ты за тонною замков.
Пишу,
стирая пальцы о бумагу
Под
тысячи невысказанных слов
Я становлюсь
безумцем понемногу
Любя всем
сердцем фею моих снов.
Прокравшись
в самый дальний угол
Плетешь
оковы из невидимых цепей
Я
проклинал и ненавидел утро
Ведь так
недавно ты была моей...»
Эти
слова, казалось, обрели плоть, оказавшись на бумаге. Снова и снова они
прожигали мозг всполохами пламени, пожар казалось, утихнувший, после их
освобождения, разгорелся с новой силой. От них нельзя было спастись, мужчина
задыхался в своей агонии. Не выдержав, он быстрым шагом вышел из здания, послав
всех и вся. Десять минут и он дома, мечется по квартире, как загнанный в угол
зверь. Больно, невыносимо, хочется крушить все вокруг, чтобы хоть как –то
заглушить это чувство. Резким движением он смахнул все стола: на пол полетел не
законченный роман, техника и пепельница. С остервенеем он рвал в клочки листы,
расшвыривая их вокруг себя, пытаясь затушить ими пламя, с неистовой силой
сжигающее его изнутри. Ударил кулаками в стену, срывая картины, написанные ею,
так бережно хранимые им на протяжении почти двух лет. Он с наслаждением крушил
комнату, уничтожая все, что попадется под руку. Со стены упала рамка с
фотографией, стекло в ней разбилось. Этот звук заставил его вздрогнуть и
остановиться. Медленно подошел, поднял. Снова вгляделся в любимое лицо и дал
волю слезам. Захлебываясь сорвался в истерику, беспомощно барахтаясь, как
тонущий котенок в этих потоках. Некому было протянуть руку, помочь выбраться из
его кошмара.
Вдруг он
резко успокоился. Его голову озарила идея, да, да, это определенно неплохая
мысль. Он кинулся к телефону, дрожащими пальцами набирая номер. Коротко и
взволнованно переговорив с кем-то, откинул в сторону телефон и принялся снова
беспокойно ходить по комнате, на этот раз с какой-то целью. Мечась из угла в
угол, он переворачивал все вверх дном. Наконец нашел искомое, пересчитал деньги - суммы едва хватало, но ведь хватало! Сидеть
на месте было невозможно, да, как же он не догадался, он сможет ее увидеть
совсем скоро, счастье переполняло его. Это лучшее, что могло придти ему в
голову. Он смеялся, утирая слезы, походя на безумного. Заглянув холодильник,
нашел остатки алкоголя, разом осушил бутылку. В спешке накинул пальто и выбежал
из дома.
… Квартал
был незнакомый, приятный на вид. Ухоженные дворики, мамы с детишками. Все
дышало таким спокойствием и размеренностью. Резким шагом подошел к нужному
подъезду, позвонил кому-то в квартиру и скрылся за дверью. Минут через десять
быстро вышел оттуда, с блуждающей на губах улыбкой, которая наводила непонятный
ужас.
Вернулся
домой, закрылся в комнате, не совсем понимая зачем, ведь он один тут живет.
Достал пакет из кармана пальто. Сейчас. Совсем чуть-чуть и он увидит любимую…
Она
пришла к нему, в эту разгромленную в припадке квартиру. Ничего не говоря, она
лишь смотрела на него этими бездонными печальными глазами. Он тянул к ней руки,
пытаясь встать, не получалось, смеялся, губы все время повторяли ее имя, он
задыхался от счастья. Но почему-то он не мог коснуться ее, не мог подойти,
почему? Он хотел обнять ее, она жива, она рядом с ним! Как он долго ждал ее и наконец
она пришла, он знал что она придет! Но почему так долго? Нет, не важно, он
слишком счастлив. Почему она смотрит на него так печально и осуждающе? Они ведь
вместе наконец, они так хотели быть вместе долго-долго и наконец она здесь,
сейчас расскажет, что ее задержало так и они никогда больше не расстанутся, он
никогда больше ее не пустит никуда одну. Ну почему же она молчит?!
Сознание
мутнело, мужчина отчаянно потряс головой, нет, он не хочет терять ее из виду,
если он закроет глаза, она снова пропадет. Веки тяжелели, тело пронзала боль.
Он закричал. Подполз к окну, сдернул шторы, чтобы комнату залил свет, что
любимую, чей образ начал размываться и тускнеть стал ярче. Его трясло, он
обливался холодным потом и все тянул к ней руки, с огромным трудом встав и еле
державшись на ногах, а она таяла, неумолимо исчезала. Опять! Только не снова,
он молил ее, он хотел уйти с ней. Но она исчезла, не приняв дрожащей безвольной
руки. Рухнул на пол, скорчившись, вцепился в волосы, молил кого-то, он хотел
избавиться от мучений, хотел к ней, родной, далекой женщине, а тело судорогами
сводила боль…
Темно.
Уже ночь, в окно ярко светит луна, щедро освещая комнату и скорчившуюся фигуру
на полу. Одинокого покинутого всеми человека. Он лежал с широко открытыми
глазами лишь тихо дыша, не моргая, смотря в одну точку.
И
если б можно было бы уснуть
Оставшись
в мире грез навечно и с тобою
Я б
бросил все, так сладостно с тобой тонуть,
В
бездонном темно-синем море.
Я
обреченный просыпаться снова
Оставив
все мечты в недавних снах
И
торопя часы, спеша в ночь к ней одной я
Тихонько
угасая, разрываюсь в двух мирах.
